Там где ты слаб, я заинтересован в том, чтобы ты был сильней

Как раз сейчас видно, как все запутаны и не знают что делать, как будто все системы дали сбой.

Я бы хотел отрезать себя от других людей, но не могу.

Все настолько завязаны друг на друге, и ничего невозможно поделать с этим.

Мы связаны вместе, и если я получаю от тебя, а ты от меня, то мы не можем друг без друга.

Если я от тебя завишу, то там где ты слаб, я заинтересован в том, чтобы ты был сильней.

Кооперация без банка и государства

"Cвое" мнение

Мы (не) хотим войны

Манипуляция и представление

Наше общество состоит из системы потребления и системы создающей зрелища, как имитацию реальной жизни.

«Хлеб» и «Зрелища» как манипуляция и представление. Политическая борьба, интеллектуальные дебаты, и т. д. - все это теряет реальный смысл и превращается в зрелище, за которым нет никакого реального смысла. Выборы делаются чем-то вроде спортивного состязания, Олимпийских игр. Реальные политические вопросы решаются в другом месте, реальная экономическая власть сосредоточена в иных руках.

Мы являемся статистами и зрителями спектакля одновременно, но мы не способны его режиссировать. СМИ являются как бы таким инструментом режиссуры, с помощью которого нами тупо управляют.

По мотивам Б.Ю.Кагарлицкого о Ги Деборе, Обществе спектакля и Франкфуртской школе.

Интересы общества

Упрочнение демократии?

Создание правового и социального государства?

Достижение и поддержание общественного согласия? 

Йозеф Геббельс

Джордж Оруэлл

Роберт Шекли

Лишь в просвещенном народе можно создать нечто новое

Все революции человечества требовали равенства – нормальных условий, которые полагаются народу. Таких, чтобы налоги не оказывались в своевольном распоряжении тех немногих, кто добрался до власти.

Сегодня вся наша жизнь, по своей сути, извращена: правительство собирает с граждан деньги и делает с ними что пожелает, никого ни о чем не спрашивая. "Вы нас выбрали – теперь дайте нам поступать так, как мы считаем нужным". Нужды обычных людей на самом деле никого не волнуют. Народ работает и платит налоги, а правительство получает их и тратит по своему усмотрению.

Так происходит во всем мире и при любых режимах. 

Как исправить ситуацию? Только путем объединения людей. Однако многие пытаются воспользоваться им, желая добраться до власти, усесться наверху и самим распределять средства по "карманам".

И это не прекратится. В итоге коррупция достигнет таких масштабов, что народу не будут оставлять даже жалких крох. Весь мир сталкивается с этой проблемой.

Поможет здесь только всеобщая система просвещения, благодаря которой люди поймут, чтo им делать и какое государственное устройство им требуется. Тогда их уже не собьют с пути и на их горбу не поставят очередное коррумпированное правительство. 

Ведь они увидят, узнают, что в их единстве заложена мощная созидательная сила, позволяющая не только отрешиться от ненужного, но и выстроить то, что действительно требуется. Лишь тогда, в просвещенном народе, можно создавать нечто новое.

Ничто другое не поможет. Сколько умных голов спорят и дискутируют сегодня о политике, кредитах, налогах, бюджетах, однако всё это – один большой обман, за которым кроется борьба за кресло, за теплое местечко. И никому не будет от этого пользы, кроме того "счастливчика", который его займет.

На протяжении всей истории человечества, во времена всех формаций главной проблемой было именно отсутствие массового просвещения. Обучение народа грамоте и наукам без реального объединения – это еще не подлинное образование.

Душа знает

Общественное мнение

Артур Кларк

Критическая масса

Можем ли мы в качестве глобального сообщества достаточно быстро изменить наше коллективное поведение?

Сила

Будущее

«V»

с

Признаки манипуляции

СМИ

Не будь бараном!

Наш человек :)

Освещение в СМИ

Не путай определения

Мировая информационная

Сергей Капица

Фашизм – деление людей на "наших и ненаших"

Чума в нашем доме. Лечить ее мы не умеем. Более того, мы сплошь да рядом не умеем даже поставить правильный диагноз. И тот, кто уже заразился, зачастую не замечает, что он болен и заразен.

 Ему-то кажется, что он знает о фашизме все. Ведь всем же известно, что фашизм – это: черные эсэсовские мундиры; лающая речь; вздернутые в римском приветствии руки; свастика; черно-красные знамена; марширующие колонны; люди-скелеты за колючей проволокой; жирный дым из труб крематориев; бесноватый фюрер с челочкой; толстый Геринг; поблескивающий стеклышками пенсне Гиммлер…

О, мы прекрасно знаем, что такое фашизм – немецкий фашизм, он же – гитлеризм. Нам и в голову не приходит, что существует и другой фашизм, такой же поганый, такой же страшный, но свой, доморощенный. И, наверное, именно поэтому мы не видим его в упор, когда он на глазах у нас разрастается в теле страны, словно тихая злокачественная опухоль.

Мы, правда, различаем свастику, закамуфлированную под рунические знаки. До нас доносятся хриплые вопли, призывающие к расправе над инородцами. Мы замечаем порой поганые лозунги и картинки на стенах наших домов. Но мы никак не можем признаться себе, что это тоже фашизм. Нам все кажется, что фашизм – это: черные эсэсовские мундиры, лающая иноземная речь, жирный дым из труб крематориев, война…

А, между тем, фашизм – это просто. Более того, фашизм – это очень просто! Фашизм есть диктатура националистов. Соответственно, фашист – это человек, исповедующий (и проповедующий) превосходство одной нации над другими и при этом – активный поборник "железной руки", "дисциплины-порядка", "ежовых рукавиц" и прочих прелестей тоталитаризма. 

И все. Больше ничего в основе фашизма нет. Диктатура плюс национализм. Тоталитарное правление одной нации. А все остальное – тайная полиция, лагеря, костры из книг, война – прорастает из этого ядовитого зерна, как смерть из раковой клетки. Это важнейший признак фашистской идеологии – деление людей на "наших и ненаших". Очень важный признак фашизма – ложь. Конечно, не всякий, кто лжет, фашист, но всякий фашист – обязательно лжец. Он просто вынужден лгать.

Дорога истории давно уже накатана, логика истории беспощадна, и, как только придут к власти фюреры, заработает отлаженный конвейер: устранение инакомыслящих – подавление неизбежного протеста – концлагеря, виселицы – упадок мирной экономики – милитаризация – война. А если вы, опомнившись, захотите в какой-то момент остановить этот страшный конвейер, вы будете беспощадно уничтожены, словно самый последний демократ-интернационалист.

Знамена у вас будут не красно-коричневые, а – например – черно-оранжевые. Вы будете на своих собраниях кричать не "хайль", а, скажем, "слава!". Не будет у вас штурмбаннфюреров, а будут какие-нибудь есаул-бригадиры, но сущность фашизма – диктатура нацистов – останется, а значит, останется ложь, кровь, война – теперь, возможно, ядерная.

Мы живем в опасное время. Чума в нашем доме. В первую очередь она поражает оскорбленных и униженных, а их так много сейчас.

Можно ли повернуть историю вспять? Наверное, можно – если этого захотят миллионы. Так давайте же этого не хотеть.

Ведь многое зависит от нас самих. Не все, конечно, но многое.

Борис Стругацкий, писатель

Ценность человеческой жизни

Ценность человеческой жизни, пестрящей множеством красок и разноцветных оттенков, что может быть дороже?

В современном мире важность человеческой жизни весьма хрупкое понятие.

Ведь ценность жизни заключается в отношении тех, кто окружает эту жизнь. 

Одиночество, разобщенность порождают недоверие, страх, агрессию друг к другу. Можем ли мы ценить жизнь того кому не доверяем? Кого боимся, ненавидим?

В таком состоянии люди становятся физически, эмоционально беззащитны и дезориентированы.

Обществом таких людей легко управлять, сталкивая лбами. А ведь всё что нужно каждому человеку, это почувствовать рядом плечо друга, соседа, с которым можно поговорить по душам.

Что, если мы создадим такие связи между всеми людьми? Ведь нет ничего дороже человеческой жизни.

Информационная война

Глобальная взаимозависимость

Слёзы матерей

Формирование общественного мнения

Заигрались...

Бернард Шоу

Все связано с тобой!

Привет, Друг!

Я знаю, что ты ненавидишь меня. Знаю, что считаешь врагом. Я чувствую, что у тебя нет не малейшего желания читать это письмо. Но прошу тебя, выслушай. Это очень важно. Важнее, чем наши официальные отношения. Важнее, чем наши с тобой личные жизни. Прошу тебя, дай мне шанс. Спасибо, Друг!

Мир равнодушно или с тревогой, со злорадством или сочувствием смотрит на то, что черная кошка пробежала между нами. Что мы с тобой страдаем. Это о нас говорит телевизор. О тебе и обо мне.

Но мир еще не стал нашим общим домом. А как хотелось бы... И пока я не могу укрыться твоим одеялом, а ты есть из моего котелка. Мы живем в обществе, где война отменяет мир. Война умов, война душ.

Выраженная через бряцание оружием, реальная, физическая ненависть между нами сгущается и темнеет. Ее даже можно попробовать на ощупь. Мы если не спим, то воюем. Мы настолько злы друг на друга, что от злости болит сердце и сыпятся в крошку сжимаемые в ярости зубы. Мы замыкаемся на себе, запираемся изнутри на мощные засовы, изолируемся. Переполненные пропагандой ненависти, мы превращаемся в зомби...

Прошу тебя, продолжай читать...

Я знаю, что ты образованный и интеллигентный человек. Я знаю, ты тоже хочешь понять, что же происходит между нами. И почему кажется безрадостным будущее. Мы неспособны сегодня жить и радоваться, если нет надежды на лучшее будущее. Мы не чувствуем уверенности в нем и тогда ощущаем, будто все остановилось.

Мой Друг, я бы хотел назвать тебя по имени и надеюсь, что рано или поздно смогу это сделать. У нас с тобой гораздо больше общего, чем различий. Мы не хотим врываться друг к другу в дома, одетые в военную форму. Мы не хотим представлять себя в образе вооруженного солдата, творящего насилие. Мы не можем убивать друг друга. Потому что, сохранив другому жизнь, мы начинаем его любить.

Есть вещи намного важнее наших взаимных раздоров. Важнее удовольствия от собственной правоты. Я говорю о той связи, которая возникнет как Феникс, если захотим ее. Мне кажется, ты согласишься с тем, что перемены должны прийти изнутри. Другого пути нет, как бы нам ни казалось обратное.

Мне так хочется говорить с тобой... Кто-то из выдающихся врачей древности сказал: «Здоровье – это гармония противоположно направленных сил». Класс! Я направлен на себя. Ты – на себя. Этим мы противоположны. Здоровы ли мы каждый по себе? Свободны ли от злости на других? Ответ очевиден.

Поэтому и пишу, что я не могу выздороветь прежде, чем вылечу тебя. Также и ты. Общество состоит из миллионов таких «я» и «ты», но здорово только тогда, когда между нами существует взаимосвязь в добре и заботе. Именно она придает обществу единство живого организма.

Меня страшит в человечестве нежелание связи между его частями. Нет, она есть, но основана на выгоде. Выгодно – есть связь. Нет – нет. А какая выгода в добре, в заботе друг о друге, в самом желании добра всем? Поэтому нет в мире ни радения о ближнем, ни тревоги о нем...

Я пишу тебе, потому что ищу правильное окружение. Где сидят те, кто близок мне по духу, интересам. Вместе мы будем спасены от воздействия плохих мыслей извне. Вместе мы войдем в Ноев ковчег. Вместе мы забудем о ненависти между нами. Она станет нашим прошлым, и о ней мы будем со смущенной улыбкой вспоминать.

Давай вместе учиться принимать во внимание друг друга. Я хочу, чтобы ты существовал для меня, был рядом со мной. Я хочу, чтобы у нас с тобой была вера в важность быть другом, не врагом.

Я готов положиться во всем на тебя. Назвать братом. Потому что не могу расчитывать на себя. Я себе не верю. Я не могу в одиночку дать что-то хорошее людям... Если я один, сам с собой, я точно ошибаюсь во всем. И только разрушаю... Умышленно или нет.

Герой из героев – тот, кто своего ненавистника превращает в любящего. Я уверен, что мы с тобой можем стать такими героями, если преодолеем силу, отталкивающую нас друг от друга. И направим ее на любовь. Перестанем делать ненависть самим смыслом существования. Отключим ее, попытаемся отменить приближающийся ад, пока он не отменил нас.

Я понимаю, что все, ох, как не просто. Я понимаю твой скептицизм. Сам прошел через него. Пока не осознал: мы, люди - одно целое. И если я – часть твоей судьбы, то ты когда-нибудь вернешься ко мне!

Я был бы рад услышать твой ответ. Но можешь и не отвечать, если еще не готов. Я пойму, что ты думаешь об этом моем предложении по состоянию мира. По тому, изменился ли он хоть в чем-то к лучшему или нет.

Заранее обнимаю, твой Друг.

Марк Твен

Виктор Франкл

О фашизме...

Любой новый социальный строй, социальное устройство общества - это более выраженная форма объединения людей, следующая ступень, степень нашей связи. На современном ​этапе объединение людей, в более-менее приемлемой для большинства форме, выражалось в идеи либерализма (взаимосвязь: общество - "Я") - некого общепринятого свода свобод индивидуума от своего государства. Но в современных условиях глобальная взаимосвязь и между людьми земли, и между странами, проявляется все больше, влияние других государств на индивидуума - усиливается. Это закон развития. Но мы, по инерции, всегда противимся новому, и думаем: Как с этим влиянием можно бороться? 

Вполне очевидной становится проявление следующей формы связи между людьми - нацизм (фашизм), где взаимосвязь уже: общество - "МЫ". Несомненно, это качественно более тесная связь между гражданами государства, где ощущение "Я" сливается с понятием "МЫ" и надежно защищает от влияния на мое "Я", ощущаемое уже как "МЫ" - идеологии других государств.

Прогресс индивидуума налицо - это очевидно, человек, в этом случае, ощущает себя уже гораздо шире, отождествляя себя со всей социальной общностью в государстве. Но вот проблема - это не соответствует уже сложившемуся и раскрывшемуся представлению и мироощущению многих жителей Земли, о том, что мир - единая, взаимосвязанная система, где все элементы - важны и нет более или менее важных национальностей, ментальностей, стран. Сейчас выбор стоит перед каждым человеком: сделать шаг назад, к нацизму (уже проходили, история - учит: кровь, смерть, страдания, разруха), или шаг вперед - к общепланетарному благополучию и развитию.

Весь мир должен прийти к ощущению, что он объединен в образе единого человека. И такое состояние будет лучшим, чем ощущение каждого, живущего по отдельности. Нам необходимо найти такую точку единства, построить такую социальную модель, где благополучие всех является целью и задачей каждого. Это - хорошая цель!

Эрнест Хемингуэй

Перемены в социальном сознании

Мир вступает в глобальное противостояние между Западом и Востоком. Постепенно все втянутся в воронку этого процесса, и если пустить его на самотек – победителей не будет, будут только проигравшие.

Никогда еще человечество не сталкивалось со столь серьезной проблемой. Она настолько масштабна, что не имеет традиционных решений, посредством которых сильный повергает слабого. Сбои неразрывных интегральных систем решаются не силовыми методами, а уравновешиванием, что в нашем случае означает – осознанным, добровольным согласием сторон. А это, разумеется, неприемлемо на нынешней стадии кризиса.

Однако события развиваются, и однажды, испугавшись поначалу грядущего кровопролития, мир заговорит о взаимопонимании. А затем выяснится, что мы не знаем, как его достичь, – и воинственные настроения, используемые и направляемые элитами, вспыхнут с новой силой. Но разве трудности на пути к миру хуже радостей на пути к войне? Трудности неизбежны – до тех пор пока мы не готовы на реальные перемены в социальном сознании.

Баланс

Cкупыми, но очень выразительными мазками авторы изобразили взаимосвязь людей между собой, их глубокую зависимость друг от друга и, разумеется, то, что происходит, когда эгоизм и стремление к личному потреблению, вступают в конфликт с обществом.

Подмена понятий

Окружение

Александр Родченко

Прораб своей жизни

Жил-был прораб. Всю жизнь он строил дома, но стал стар и решил уйти на пенсию.
- Я увольняюсь, – сказал он работодателю. – Ухожу на пенсию. Буду со старушкой внуков нянчить.
Хозяину было жалко расставаться с этим человеком, и он попросил его:
- Слушай, а давай так – построй последний дом и проводим тебя на пенсию. С хорошей премией!
Прораб согласился. Согласно новому проекту ему надо было построить дом для маленькой семьи, и началось: согласования, поиски материалов, проверки…
Прораб торопился, потому что уже видел себя на пенсии. Чего-то не доделывал, что-то упрощал, покупал дешевые материалы, так как их можно было быстрее доставить… Он чувствовал, что делает не лучшую свою работу, но оправдывал себя тем, что это конец его карьеры. По завершении стройки, он вызвал хозяина.
Тот осмотрел дом и сказал: – Знаешь, а ведь это твой дом! Вот возьми ключи и вселяйся. Все документы уже оформлены. Это тебе подарок от фирмы за долголетнюю работу.
Что испытал прораб, было известно только ему одному! Он стоял красный от стыда, а все вокруг хлопали в ладоши, поздравляли его с новосельем и думали, что он краснеет от застенчивости, а он краснел от стыда за собственную небрежность.
Он сознавал, что все ошибки и недочёты стали теперь его проблемами, а все вокруг думали, что он смущен дорогим подарком. И теперь он должен был жить в том единственном доме, который построил плохо…
Мораль: Мы все – прорабы. Мы строим наши жизни так же, как прораб перед уходом на пенсию. Мы не прилагаем особых усилий, считая, что результаты этой конкретной стройки не так уж важны. К чему излишние усилия? Но затем мы осознаем, что живём в доме, который сами построили. Ведь все, что мы делаем сегодня, имеет значение. Уже сегодня мы строим дом, в который вселимся завтра…

Ярослав Мудрый

Cо своей колокольни

Каждый видит происходящее со своей колокольни, при этом он, искренне убеждён, что его колокольня самая высокая, и с неё все видно лучше чем с других.

Картинка

Подлинное социальное согласие | Справжня соціальна згода

Нашему украинскому обществу необходимы принципы взаимной ответственности.

Это именно то, что объединяет левые, правые, да и вообще, все сектора населения.

Научившись этому, мы найдем верные компромиссы и добьемся не статус-кво, а подлинного социального согласия.

----------

Нашому українському суспільству необхідні принципи взаємної відповідальності.

Це саме те, що об'єднує ліві, праві, та й взагалі, всі сектори населення.

Навчившись цьому, ми знайдемо вірні компроміси і доб'ємося не статус-кво, а справжньої соціальної згоди.

Элеонора Рузвельт

Марк Твен